Трофей дракона

Арина Теплова

Пролог. Приказ

Планета Цетуриана, Срединное царство

700 331 лето от времени рождения двух солнц (ВРДС)

Голубое солнце Цетурианы уже достигло горизонта, окрашивая округу мрачноватыми сизыми оттенками, золотое же светило еще сияло высоко в небе, играя бликами на трепещущей от ветра листве.

— Девица должна покинуть этот мир и уйти к предкам, — вымолвил он бесцветным голосом.

Фраза-приказ эхом разнеслась по замирающему саду, окутанному вечерней прохладой.

— Нет! — выдохнул другой голос, и сердце болезненно сжалось. Именно этого момента они всегда и боялись. — Она так юна, она не представляет опасности…

— На ее челе лежит проклятье. Если она останется жива, планета обречена на хаос и страдания.

— Прошу…

— Решение принято — все должны подчиниться. Во благо всех разумных существ Цетурианы…

Она торопливо ступала по голубовато-зеленой траве, опасливо озираясь по сторонам и стараясь не отставать от него.

Ночь спустилась на благословенные земли Срединного царства.

Он шел впереди. Безмолвный. Темный. Горбатый.

Она знала его с детства и доверяла как никому другому.

— Куда мы идем, Гарх? — испуганно спросила она в его спину.

Даже не обернувшись на ее возглас, он прибавил шаг.

Быстрее передвигая ногами, она также поспешила. Окружающий мрачный лес совсем не придавал спокойствия. Он так и не ответил и только чуть обернулся, отмечая, что она послушно следует за ним. Чаща становилась все мрачнее и тише, и ее существом начал завладевать страх.

— Сюда, — вымолвил он, наконец остановившись у большого дерева, и обернулся к ней.

Она приблизилась к нему и увидела, как морщинистое лицо исказила гримаса.

— Мы пришли? — спросила она его тихо, заглядывая в знакомые глаза.

— Да, — выдохнул он и резко вскинул руку вверх.

Ей показалось, как в ночном мраке в его ладони что-то блеснуло, и он дернулся к ней.

Боль пронзила ее тело, и она невольно вскрикнула, не понимая, что происходит. В следующий миг яркая белая вспышка озарила все вокруг и ослепила ее. Она невольно зажмурилась, оседая наземь.

Глава I. Шутка

Срединное царство, Белый град,

700 332 лето врдс, царский сад магнолий

Быстро следуя по извилистой тропинке между корней, поросших голубым мхом, Церцея приподнимала легкую полупрозрачную ткань своей нарядной столы*, стараясь не упасть. Вечерний сумрак уже окутал царский дворец и окрестности, и на небо взошли все три луны.

Девушка спешила. Ведь не каждый день тебе назначают свидание в цветущей беседке под сияющими лунами.

Красавец Станислав явно не должен был ожидать ее. Вчера он долгое время читал ей поэмы на веранде под яркими звездами, восхваляя ее грацию и красоту. И Церцея, которая в свои двадцать лет еще ни разу не влюблялась, так воодушевилась его поэтичными речами, что сегодня не раздумывая побежала на свидание к молодому человеку. Записку от него принесли еще днем, и потому весь вечер она прихорашивалась и искала лучшую столу, чтобы поразить Станислава.

Около полуночи, когда служанка покинула ее комнату, Церцея тайком ускользнула из спальни и, пробежав по пустынным комнатам и коридорам царского дворца, устремилась наружу. Теперь она почти летела по саду, счастливая и трепещущая, а в ее молодом порывистом сердечке билась только одна мысль — вопрос, поцелует ли ее прекрасный Станислав? По царскому менестрелю вздыхали почти все молоденькие девы во дворце. Он слыл лучшим поэтом и музыкантом Белого града, слагал великолепные оды, умел рисовать живописные портреты и был невероятно привлекателен со своими светло-русыми кудрями и небесной синевой глаз.

С бешено стучащим сердцем в мрачной тишине сада Церцея приблизилась к заветной беседке, озаренной светом трех лун, которые наполняли темноту ночи красновато-зелеными и белыми бликами.

Еще издалека она увидела очертания высокой атлетически сложенной мужской фигуры в короткой белой тунике, подпоясанной широким красным поясом, и в сандалиях на сильных ногах. Он стоял к ней спиной, и Церцея, лишь на миг остановившись, вновь прибавила шаг, чувствуя, что Станислав уже нетерпеливо ожидает ее. Темнота в беседке была такой, что Церцея лишь различила очертания светлой одежды и чуть сверкающих крагов* на плечах мужчины, когда тот резко обернулся на ее легкие шаги.

Не успела девушка запорхнуть в беседку, как оказалась в объятиях Станислава, он тут же склонился, и она ощутила, как горячие губы завладели ее ртом. Опешив от его страстного выпада, Церцея замерла на миг, чувствуя, как сильные руки стиснули ее стан и прижали к твердой груди. Ее ладони невольно уперлись в крепкие мускулы, и она пылко выгнулась ему навстречу. Он же начал жарко и яростно целовать ее губы. В какой-то миг, чувствуя, что поцелуй Станислава ей невероятно приятен, она сама обхватила его шею тонкими руками, обвитыми ажурными браслетами, и ответила на поцелуй.

Совершенно не сведущая в любовных играх, ибо никогда ранее не целовалась, Церцея жаждала угодить притягательному Станиславу, радостная от того, что он все сделал правильно. И вместо ненужных разговоров, как вчера вечером, сразу перешел в наступление и поцеловал ее. От удовольствия она даже прикрыла глаза, наслаждаясь его мужественной близостью и приятным запахом.

Вдруг он чуть отстранился и выдохнул ее имя:

— Церцея…

Вновь его губы завладели ее ртом, но через мгновение девушка резко распахнула глаза.

Тьма в беседке, увитой цветущими благоухающими лианами, была непроглядная. Однако в этом месте свет Дрии, одной из трех лун Цетурианы, все же немного проникал внутрь. Вмиг Церцея разглядела глаза, высокий лоб и темно-русые короткие вихры мужчины, который был совсем не Станиславом.

— Ратмир?! — вскричала она в ужасе и тут же начала дико биться в его сильных руках, пытаясь отстраниться.

Он немедля разжал объятия, и Церцея почти отпрыгнула от него, упершись спиной в плетеную стену беседки, хлопая в непонимании глазами. Теперь она ясно видела его облик: широкие плечи, крепкую фигуру с мускулистым торсом, узкими бедрами и сильными ногами, и эта фигура совсем не походила на изящную стройную фигуру Станислава. Яркие голубые глаза молодого человека сверкали в темноте, а его волевое лицо имело решительное выражение.

— Царевна, — поклонился он одной головой, на его губах появилась белозубая улыбка.

Он явно забавлялся, и Церцея окончательно опешила, охнув и прижав руку к своим губам. Она только что целовалась с этим наглецом, который не давал ей проходу уже более года и всячески пытался задеть ее словами. Ратмир был родным братом Станислава, но разительно отличался от него и повадками, и внешностью.

Нет, подобного обмана она точно не ожидала, она вообще не понимала, что происходит. Зачем Станислав прислал ей записку о свидании, а сейчас ее целовал его брат? И как она могла так жестоко обмануться? И, словно несмышленая медуза, броситься в объятия мужчины, как следует не разглядев его. А Церцея считала себя очень внимательной и умной.

Он же приблизился к девушке вплотную и чуть склонился к ней.

— Что это все значит? — процедила она, чувствуя, как все ее существо наполняется негодованием.

— Вижу, тебе понравилось, Церцея, — тихо прошептал он у ее губ.

Ну уж подобного она стерпеть не могла и, занеся руку, попыталась дать ему пощечину. Но он тут же схватил ее запястье сильной рукой и остановил пальцы в опасной близости от своего лица.

— Не надо так злиться, — проворковал он, склоняясь и целуя запястье девушки.

От его дерзости Церцея окончательно впала в ступор.

Ратмир никогда себя так не вел. Обычно он задирал ее словами и всячески пытался указать на ее промахи, если вдруг на процессии у нее развязалась сандалия или она, нечаянно оступившись, падала в открытую заводь водопада, что протекал у стен дальней башни. Однажды, года три назад, она заблудилась в извилистых улочках нижнего города и случайно наткнулась на Ратмира и его людину-ратника. Обрадовавшись встрече с ними и попросив сопроводить ее до дворца, Церцея выслушала от Ратмира нравоучения о том, что она совершенно беспомощна. Его напарник-ратник из царской дружины криво и нахально скалился, явно согласный с его несправедливыми обидными словами.